Одри Хепберн: фея любви и красоты
Двадцать лет назад мир потерял одну из прекраснейших киноактрис. Взгляд олененка, грация балерины и врожденная аристократичность, столь нетипичная для звезд экрана. Пришедший на ее похороны Юбер де Живанши назвал Одри Хепберн «настоящей феей, несущей любовь и красоту». Так оно и было. «Чтобы фигура была стройной, делись едой с голодными. Чтобы волосы были красивыми, позволяй ребенку проводить по ним пальчиками раз в день», — говорила Одри.
Глядя на хрупкую девушку с внешностью принцессы, ненадолго сбежавшей из дворца (недаром свой «Оскар» Одри получила именно за главную роль в «Римских каникулах»), никто и представить не мог, что ей пришлось пережить. А между тем Одри не понаслышке знала, что луковицы тюльпанов — съедобны, что крысы не такие уж страшные животные, если к ним привыкнуть, а человеческая жизнь очень хрупка.
Одри Кэтлин Растон появилась на свет 4 мая 1929 года в Брюсселе. Родители Одри, баронесса Элла ван Хеемстра и банковский служащий Джозеф Виктор Растон, все время ссорились. Возможно, дело было в различиях происхождения и воспитания, а может быть, в работе, поглотившей Джозефа с головой, но не приносившей особого дохода, или в его интрижках на стороне. Пока мать и отец выясняли отношения, а сводные братья — сыновья матери от первого брака — увлеченно дрались, Одри плитками поглощала элитный бельгийский шоколад. «Шоколад был моей единственной любовью, и он меня ни разу не предал», — вспоминала она позже в своих мемуарах. В раннем детстве Одри была толстенькой, с ямочками на щеках и даже на коленках.
Баронесса, которой не хотелось, чтобы дочка выросла пышнотелой, словно какая-нибудь простушка, велела прислуге прятать шоколад подальше. Дочери же она объяснила, что настоящая леди не должна весить больше 46 килограммов. И Одри дала зарок, который ни разу в жизни не нарушила: никогда не превышать этой цифры. Всю жизнь она весила даже меньше — 44-45 килограммов.
Тем временем родители девочки окончательно расстались. Во-первых, Элла застала мужа в постели с нянькой собственных детей. Во-вторых, отец Одри стал выражать симпатии нацистам и переехал в Лондон. А мать, забрав троих детей, уехала в Арнем, родовое поместье ван Хеемстров. Несмотря на то что Анрем находился всего в 25 километрах от немецкой границы, баронесса все же надеялась пересидеть там войну в тишине и уюте. К тому же сама королева Нидерландов Вильгельмина конфиденциально сообщила ей через одну из общих подруг: за Голландию можно не беспокоиться.
Но надежды оказались ложными. Одиннадцатилетней Одри предстояло познать жизнь в оккупации, спасаться в погребе от бомбежек и молоть муку из засушенных луковиц тюльпанов. Дядю Одри, маминого брата, расстреляли нацисты. Девочке приходилось исполнять опасную роль связистки: Одри шла на городскую площадь и целый день скакала там через веревочку. В ее ботинках были спрятаны записки для бойцов Сопротивления, и, улучив момент, Одри передавала их по назначению. Можно сказать, что это была ее первая роль. И судя по тому, что девочка осталась жива, роль была исполнена превосходно.
Однажды нацисты схватили ее на улице: в тот день всех женщин Анрема отправляли на работы в Германию. Одри чудом убежала, спряталась в заброшенном подвале, кишевшем крысами. Она приказала себе их не бояться. В каком-то полузабытьи она вспоминала походы с матерью в театр, уроки музыки и танцев и английский язык, который начала учить в Лондоне, живя у отца. Представляла, как звучит скрипка, а как виолончель. Спрягала английские глаголы. И так целый месяц. За эти 30 дней она съела только шесть яблок и полбуханки хлеба — все, что было у нее в сумке.
Девочка выползла из подвала, когда услышала канонаду и подумала, что пришли американцы — на дворе стоял уже 1945 год. Баронесса, увидев дочь у ворот дома, лишилась дара речи. «Я была похожа на призрак. Желтый призрак», — вспоминала Одри. После месяца, проведенного в подвале, она заболела — желтухой, а затем астмой. Обмен веществ не нормализовался у нее до конца жизни.
После войны, когда, казалось бы, самое страшное было позади, оказалось, что семейство практически разорено. Баронесса ван Хеемстра с детьми перебралась в Амстердам, где работала экономкой, кухаркой и горничной в зажиточных семьях, а вечерами нередко плакала, вспоминая об утраченном аристократическом прошлом. Тогда Одри и решила стать балериной. К 1945 году она закончила Арнемскую консерваторию и отправилась танцевать. Тонкое тело, истощенное войной, теперь вполне подходило для балета — правда, танцевала она недостаточно хорошо.
Зато именно в Школе Сони Гаскелл, исполняя очередное неуклюжее па-де-де, Одри попалась на глаза режиссеру Чарльзу ван дер Линдену. Он как раз искал актрису на эпизодическую роль стюардессы в своем фильме «Голландский язык за семь уроков». То обстоятельство, что стюардесса по сценарию была упитанной и невоспитанной, а Одри — застенчива и почти прозрачна, не смутило режиссера ни капли. Он просто не мог устоять перед обаянием этой хрупкой девушки с вечно испуганными глазами.
Одри признавалась, что в те дни совершенно не искала славы. Ее заботили средства к существованию. Потом она мечтала выйти замуж и родить детей. Но слава актрисы пришла к ней раньше, чем удачное замужество и ребенок. Первым собственно художественным фильмом для Хепберн стал британский фильм «One Wild Oat», в котором она играла девушку-регистратора в отеле. Она сыграла несколько второстепенных и эпизодических ролей в таких фильмах, как «Рассказы молодых жен», «Смех в раю» и другие.
Во время съемок фильма «Дитя Монте-Карло» Одри была утверждена на главную роль в Бродвейской постановке «Жижи», премьера которой состоялась в 1951 году. Говорят, что автор пьесы Сидни Колетт, впервые увидев Хепберн, воскликнула: «Вуаля! Я нашла свою Жижи!» В течение полугода пьеса с успехом шла в Нью-Йорке.
Затем Одри предложили главную роль в знаменитых «Римских каникулах», где ее партнером был уже знаменитый в то время Грегори Пек. Создатели фильма планировали поместить имя Пека крупными буквами над названием фильма, а внизу приписать имя Одри Хепберн. Говорят, что Пек позвонил своему агенту и добился, чтобы имя Хепберн было напечатано так же, как и его собственное. Он уже в то время предчувствовал, что эта роль принцессы Анны станет знаковой.
После «Римских каникул» Одри снималась в фильме «Сабрина», где познакомилась с Хаммфри Богартом и Уильямом Холденом. И если гроза девичьих сердец Богарт нисколько ее не заинтересовал, то при взгляде на Холдена проскочила искра… Выбор Одри был очевидно неудачен: алкоголизм Билли Холдена и его интрижки были известны всему Голливуду. Со своей первой женой Брендой Холден жил «открытым браком»: супруги даже приглашали своих «друзей» и «подруг» на ужин «в семейном кругу». Но главным ударом для Одри стало известие о том, что еще во время своего первого брака и с одобрения бывшей жены Ульям сделал вазектомию… Ее мечты о счастливом супружестве и ребенке рассыпались в прах. Проплакав ночь напролет, Одри собрала вещи и решительно заявила, что уходит.
Спустя всего год она вышла замуж за другого актера — Мела Феррера, партнера по фильму «Ундина». Говорят, Холдена она так и не забыла, но постаралась исключить из своей жизни. За свою роль в «Ундине» Хепберн получила премию «Тони» за лучшую женскую роль в 1954 году. Эта премия, полученная всего лишь через шесть недель после «Оскара», принесла ей славу одной из лучших актрис современности. А утонченному стилю Одри подражали тысячи женщин. После выхода фильма «Сабрина» глубокий прямоугольный вырез стали называть «Сабрина-декольте». А после легендарной роли Одри Хепберн в фильме «Завтрак у Тиффани» ювелирная компания Tiffany & Co обрела всемирную известность вместе с Одри. Темные очки на пол-лица, столь популярные в наше время, тоже открыла миру Одри Хепберн.
На протяжении всей своей жизни, да и после смерти Одри Хепберн была музой Юбера де Живанши. Они познакомились в 1953 году, когда Одри было всего двадцать четыре. Юбер только что открыл свой дом моды, а Одри была начинающей, но исполненной очарования актрисой. Она сразу же показалась Живанши идеалом женской красоты. В течение более чем 40 лет его дом моды создавал нарядные и изящные модели, вдохновляясь образом Хепберн. Оба раза Одри Хепберн выходила замуж в платьях от своего друга.
В 1960 году, после рождения мертвого ребенка и болезней Одри, у них с Мелом наконец родился сын Шон. Одри была счастлива, а вот Мел, казалось, был озабочен только своими не слишком удачными ролями. Три выкидыша подряд, неудачи мужа в карьере и его нежелание мириться с успехом супруги — брак Одри трещал по швам. Но она цеплялась за него, помня, как плохо было ей самой после ухода отца из семьи. Однако развод все-таки оказался неизбежен. Вторым мужем Хепберн стал молодой психиатр Андреа Дотти, итальянец, весельчак и специалист по женским неврозам.
Одри поселилась в Риме и на какое-то время отреклась от кинематографа. У нее родился второй сын, которого назвали Лукой. С 1967 года, после 15 лет блестящей кинокарьеры, Хепберн снималась от случая к случаю. Беременность протекала тяжело и потребовала почти постоянного соблюдения постельного режима. Но муж не оценил жертв: газетчики то и дело публиковали его фотографии с разными красотками… Специалист по неврозам оказался их постоянным источником. После разрыва с Дотти Одри Хепберн снова начинает сниматься. Но возвращение в кино после 45 лет дается тяжело.
Она снялась с Шоном Коннери в фильме «Робин и Мэриан» в 1976 году. Фильм получил весьма прохладные отзывы, далекие от обычных высоких оценок фильмов с участием Хепберн. К всеобщему удивлению, Одри отвергла практически написанную под нее роль бывшей балерины в «Поворотном пункте». В 1979 году Хепберн предприняла еще одну попытку вернуться, снявшись в «Кровных узах» по роману Шелдона. Но несмотря на то, что книги Шелдона пользовались бешеной популярностью, фильм не смогли похвалить даже самые преданные поклонники Одри — настолько плоской и банальной оказалась картина.
Ее последней удачной ролью стало участие в комедии «Они все смеялись», снятой Питером Богдановичем. Фильм пользовался успехом у критики, но был омрачен жестоким убийством одной из его звезд — подруги Богдановича Дороти Страттен.
В 1980 году Одри начала встречаться с голландским актером Робертом Уолдерсом, связь с которым продлилась вплоть до ее смерти. Скромно завершив карьеру в кино, Одри сделалась послом доброй воли ЮНИСЕФ. В благодарность, как она сама говорила, за собственное спасение в период после нацистской оккупации, она посвятила остаток жизни заботе о судьбах детей третьего мира. Одри разговаривала на французском, английском, испанском, итальянском и нидерландском языках, а живя в Риме, выучила итальянский, что делало ее незаменимым сотрудником.
Во время поездки в Африку в сентябре 1992 года у Одри начались боли в животе. Африканские врачи не смогли поставить диагноз, но заподозрили неладное и посоветовали Хепберн прервать поездку. Однако та отказалась. В середине октября, прилетев в США, Одри Хепберн вместе с Уолдерсом отправилась в Лос-Анджелес на обследование. Результат оказался неутешителен: опухоль в толстой кишке. 1 ноября 1992 года прошла операция по удалению опухоли. Диагноз после операции был обнадеживающим; врачи полагали, что операция была сделана вовремя.
Однако через три недели актрису вновь госпитализировали с острой болью в животе. Анализы показали, что метастазы захватили толстую кишку и соседние ткани. Приговор был однозначным: Одри оставалось жить три месяца. Последнее Рождество она провела с детьми и Уолдерсом. Она назвала это Рождество самым счастливым в ее жизни. Одри Хепберн скончалась 20 января 1993 года в возрасте 63 лет. На ее похоронах присутствовали все мужчины, которых она когда-то любила: оба сына, Робби Уолдерс, Мел Феррера, Андреа Дотти и Юбер де Живанши. Последней назвал свою подругу «феей, несущей любовь и красоту».
Уже после ее смерти, на пороге нового тысячелетия зрители признали Одри «красивейшей женщиной века». Ни Анджелина Джоли, ни Холли Берри, ни другие живые красавицы не смогли сравниться с хрупким обаянием этой женщины. Она не скрывала секретов своей красоты: «Чтобы губы были соблазнительными, говори добрые слова. Чтобы глаза были красивыми, излучай доброе. Чтобы фигура была стройной, делись едой с голодными. Чтобы волосы были красивыми, позволяй ребенку проводить по ним пальчиками раз в день. Красота женщины не в одежде, фигуре или прическе. Она — в блеске глаз. Ведь глаза — ворота в сердце, где живет любовь».